• Культура — самоорганизующаяся система механизмов, несводимых к биологическим, которые позволяют виду «человек разумный» решать две общебиологические задачи — рост численности и расширение экологической ниши.
Две приведённые в определении общебиологические задачи можно свести к обобщённой задаче выживания. С одной стороны, такое целеполагание полностью вписывается в систему общебиологических механизмов, с другой — специфика реализации этой цели выходит за рамки биологического.
• Культура — самоорганизующийся пакет над-внебиологических программ человеческой деятельности, представленный как в идеальной форме, так и в сумме результатов этой деятельности.
Сведение культуры к набору программ может показаться упрощением столь многогранного явления, но такое представление имеет свой смысл, т. к. каждый феномен культуры предполагает адекватное к себе отношение. Любой культурный феномен подразумевает культурный контекст: правильный подход, способ потребления, актуализации, использования. Культурность подразумевает некоторый определённый алгоритм человеческих действий при любом взаимодействии.
Описанная выше внебиологичность культурного программирования задаёт свою специфику:
- Во-первых, императивность таких программ варьируется от максимально жёстких (древнейшие табу вроде запретов на инцест, людоедство, поедание экскрементов) через средней силы императивных (базовые социальные взаимодействия, базовые мораль, ценности, симпатия к одноплеменникам, напротив, ксенофобия) до минимально императивных вроде эстетических и вкусовых предпочтений. Очевидно, это даёт определённую свободу манёвра и возможность импровизации в нестандартных условиях, чего не скажешь об инстинктивных программах.
- Во-вторых, в силу того, что любая программа ограничена количеством оперативной памяти, такое фундаментальное свойство культуры как кодирование смыслов и понятий в знаках (будь то слова, символы или шаблоны поведения) дарило ей возможность беспрецедентно (на порядки) расширить как сложность исполняемых программ, так и их количество. Тем самым облегчена и генерация новых. Это гигантское конкурентное преимущество в сравнении с инстинктивным поведением, программы которого зашиты в жёстких монолитных блоках большого размера без возможности рекомбинации (или с минимальной), а в своём содержании достаточно примитивны.
- Наконец, кодирование в смыслах порождает феномен мышления, язык и речевую коммуникацию. Мышление задаёт эффект осознанности культурных программ. Они, подобно динамическим языкам программирования, позволяют модифицировать своё «синтаксическое древо», а также решать вопрос, стоит ли прервать исполнение текущей программы и перейти на следующую. Возможно, даже и вовсе стереть негодную программу (или, как минимум, пометить её как устаревшую и не обращаться к ней).
• Культура представляет собой систему всеобщих принципов смыслообразования, задающих процесс смыслогенеза, и продуктов последнего, т. е. смыслов. Культура структурируется некоторыми принципами и механизмами смыслообразования, которые, равно как и результаты процесса смыслогенеза (идеальные и овеществлённые), составляют пространство культуры.
Культура строится из смыслов и идеальное тело культуры — это пространство смыслов, выраженное в знаках. Часть идеального овеществляется в материальное тело культуры, от предметов быта и обустройства обитаемого пространства до предметов искусства или культа.
Процесс смыслогенеза, упомянутый в определении, идёт согласно всеобщим законам самоорганизации. Это универсальные, если угодно, метафизические основания. Рассматриваемые закономерности опосредованы культурным материалом и в таком выражении представляют из себя платформу, на которой происходит саморазворачивание культуры.
Данная платформа — специфически культурные механизмы, являющиеся смысловым выражением указанных всеобщих законов.
• Культура структурируется некоторыми принципами и механизмами смыслообразования. Это как самые низшие слои культуры, инвариантные матрицы смыслообразования, называемые первотектонами (это есть некоторые сущности, сопоставимые с юнговыми архетипами — числа, геометрические формы, образы, мифологемы), так и надстраивающиеся сразу над ними матрицы локальных культурных систем (ЛКС).
Культурные матрицы понимаются как базовые наборы культурных программ, из которых естественным образом, без всякого внешнего влияния выводятся все прочие.
Совокупность инвариантных матриц образуют определённую систему самоорганизации общества, которую удобно называть структурным ядром ЛКС. Таким образом, обладая матрицами смыслообразования, ЛКС воспроизводит себя снова и снова, при этом показывая удивительную степень гибкости, адаптируя новые формы в общую структуру смыслового пространства, сохраняя свою инвариантную матрицу подобно тому, как индивид блюдет целостность своей личности в стремлении к самосохранению.
Совокупность определений культуры приводит нас к важнейшему обобщению:
Культура — есть субъект.
Эта идея не столь революционна и радикальна, как может показаться на первый взгляд. К подобному пониманию приблизился целый ряд авторов, речь идёт как о немецкой философии XIX века и начала XX (среди которых вполне можно, кстати, выделить и Шпенглера), так и о специфических дискурсах лингвистики, социологии, позже семиотики. Формулировки могли быть разные, как и рассматриваемая конкретная подсистема культуры, будь то язык или социум, но идея едина: «смысловое ядро всех этих концепций тяготеет к концепту социального (социокультурного) не как механически размноженной человеческой субъектности, а как к субъектности автономной, системно организованной на надчеловеском уровне и преследующей свои собственные цели».
Культура — это субъект и ради своих надчеловеческих целей она манипулирует человеком, а оный — существо культурное и пока он таков, он пребывает в пространстве действия самоорганизационных законов культуры, как в силовом поле.
Порождённые коллективным человеческим усилием смысловые конструкции, опосредованные в знаковых формах культуры, самоорганизуются в объёмистые смысловые комплексы (идеи, концепции, дискурсы, и т. д.), что начинают жить своей жизнью и формировать социокультурную реальность, воспитывая новые поколения в своём поле влияния.
Но что бы сказал Шпенглер в своей «куда более поверхностной интерпретации» про эту культуру?
Он бы сказал, что не культура противопоставляется цивилизации, а именно цивилизация культуре, а если детальнее – то:
• теряя энергию-душу и
• обретая формы, которые поддерживают и позволяют высокое, но ограничивают, живая культура умирает, превращаясь в набор неживых форм – ритуалов и ритуальных действий. Содержание умерло, формы остались.
Культура – это то, что выросло и поддерживается.
Сейчас всё выросло, пока растет, но уже не поддерживается. Поэтому культурным матрицам приходит конец, о чем писал Шпенглер.
Весь конфликт в понимании культуры сводится к тому, можно ли называть мертвую культуру – она же цивилизация - культурой.
А проблема в том, что можно и называть, можно и называть.
Про это лучше сказал Пелевин: «Никаких философских проблем нет, есть только анфилада лингвистических тупиков, вызванных неспособностью языка отразить Истину.»
Комментариев нет:
Отправить комментарий